Передвижка зданий в Москве: как это было
Дом стоял на этом месте,
Он пропал с жильцами вместе!
[…]
Поищите за углом —
И найдёте этот дом.
А. Барто, «Дом переехал», 1938
Недалеко от Ленинградского вокзала, за школой №1297 и 9 подстанцией «Скорой помощи», прямо у забора железной дороги стоит заброшенное двухэтажное здание из красного кирпича. Оно предназначено под снос, но сносить его не торопятся. Видимо, слишком уж бесперспективный участок.
Возможный музей?
А ведь дом этот исторический — это первое в Москве передвинутое кирпичное здание. Его незадолго до своей смерти построил крупный российский предприниматель шотландского происхождения Роберт Мак-Гилл (в России его звали Роман Романович). История скрывает, знал ли Мак-Гилл о скором расширении Николаевской железной дороги (а он владел чугунолитейным заводом), или не знал, но уже через несколько лет оказалось, что новой ветке дом мешает. Мак-Гилл к тому времени умер, и солидную (65 тыс. рублей) компенсацию за снос почти нового дома получила его вдова. Инженер-путеец Иосиф Федорович предложил Елизавете Мак-Гилл не сносить, а передвинуть дом.
Для транспортировки на 100 м западнее дом максимально облегчили, даже отбили штукатурку. Вокруг укреплённой коробки здания вырыли траншею, сквозь фундамент завели металлические балки, под которые на рельсы подложили катки. Когда оставшиеся участки фундамента удалили, здание «село» на раму из балок, и лошади потащили его на новое место, где уже был подготовлен фундамент.
Конечно, передвижка Федоровича была разовой. Но она была первой, и, что тоже важно, инженер разработал верную принципиальную схему. Остальные дома в Москве передвигали по примерно такой же технологии, с поправкой на появление новых машин, механизмов и сварки. Поэтому было бы вполне уместным устроить в доме Мак-Гиллов музей, посвящённый недолгой, но красивой и насыщенной истории передвижек московских домов.
Эммануил Гендель
Бум перемещения зданий случился в Москве во второй половине 1930-х годов, после принятия Генерального плана развития столицы. В те нелёгкие времена часто повторяли слова наркома путей сообщения Л. М. Кагановича о том, что у каждой аварии есть имя и должность. Принцип верный, но ведь имя и должность есть и у каждого успеха, тем более успеха крупного. Так вот имя бума передвижки зданий — Эммануил Гендель, должность — главный инженер «Треста по передвижке и разборке зданий».
Гендель был талантливым инженером, да и образование получил в МВТУ. В пределах Советского Союза тогда это был потолок престижа. Уже в 30 лет он руководил в Метрострое участком, укреплявшим фундаменты подрабатываемых тоннелями зданий. Однажды линия метро упёрлась в электроподстанцию, небольшую, но тяжёлую — больше 300 тонн. Из-за малой глубины укрепление фундамента не годилось. Метро так просто в сторону не отвернёшь. Гендель подумал, и передвинул саму подстанцию. Было это в 1935 году, как раз разрабатывался Генеральный план, по которому предполагалось передвинуть десятки домов. Работа нашла исполнителя — Гендель был назначен главным инженером нового треста.
Эммануил Гендель ни разу не потерпел неудачи на строительной площадке. На его счету под сотню реализованных проектов передвижки, от относительно небольших памятников до махин весом в десятки тысяч тонн. До преклонных лет он мотался по всему миру, помогая коллегам. В Чехии, например, он передвинул костёл почти на километр. Гендель также выпрямил десятки «падающих» зданий, башен и минаретов. Сегодня невозможно получить диплом строителя или архитектора, не сдав основанный на книге Генделя курс передвижки зданий и сооружений.
К сожалению, труд Генделя не получил других наград, кроме признания профессионалов. У него нет ни премий, ни государственных наград. Из знаков признания только скромная мемориальная доска на фасаде дома, в котором он работал, да именная премия, учреждённая в 2013 году.
Выдающиеся передвижки
До 1983 года, когда в эксплуатацию сдали удлинённое здание МХАТа, в Москве переместили около 70 домов. Здания эти, конечно, были разного размера, и процессы перемещения были неодинаковы, но в целом следует помнить — любая передвижка это нетривиальная инженерная задача, тем более в условиях большого города, тем более в Москве, которую как будто специально возводили на грунтах, крайне мало подходящих для строительства столицы огромного государства.
Конечно, очевиден вопрос: почему передвижки так резко прекратились? Главная причина — дороговизна. В довоенные годы страна была небогатой, и копейку, что называется, считать умели. Например, было точно известно, что передвижка 77-го дома по улице Осипенко (сейчас Садовническая, 77, ст. 1) будет стоить в три раза дешевле, чем строительство нового дома. Дома-то строили из кирпича руками. Даже через 15 лет, при постройке сталинских высоток, в распоряжении всех московских строителей было всего 26 башенных кранов и 40 самосвалов. Дома же, построенные по современным технологиям, дешевле сносить и строить заново.
Вторая причина — утрата компетенций. Уже нет ни техники, ни специалистов, способных на ней работать. Поэтому любой единичный проект, под который придётся всё разрабатывать и всех обучать, будет баснословно дорогим. Да и многие ли из современных архитектурных шедевров достойны такой заботы?
Непревзойдённый мировой рекорд
В американском Индианаполисе в 1930 году передвинули 9-этажную телефонную станцию весом более 10 тыс. тонн на 30 метров с разворотом на 90°. Во время транспортировки здания станция продолжала свою работу — хроника демонстрировала работу телефонных барышень, улыбавшихся Курту Воннегуту-старшему. Отец известного писателя руководил передвижкой.
Советским ответом стал домик из игрушечных кубиков, построенный 6-летней жительницей Саввинского подворья, дома №24 по ул. Горького в Москве. Вечером 3 ноября 1939 года маленькая Инночка Розанова построила дом с башенками и легла спать. Утром оказалось, что дом, в котором жила Инночка и ещё сотни жильцов, переехал на 50 метров в глубину квартала, а домик девочки даже не шелохнулся. Весило перемещённое здание 23 тыс. тонн. Этот вес до сих пор остаётся рекордом среди передвижек. И, конечно же, по заведённой Генделем традиции, в здании работали не только телефоны, но и водопровод, и электроснабжение.
Здание Моссовета
Красное здание, в котором сейчас находится резиденция мэра Москвы, отодвигали от улицы «всего» на 14 метров. «Фишками» были желание заказчика передвинуть здание вместе с подвалом, в котором находился архив, и скорость — нужно было переместить резиденцию чиновников как можно быстрее. Да ещё и в плане здание было не квадратным или прямоугольным, а напоминало букву «П», то есть нагрузки при перемещении распределялись крайне неравномерно.
Здание переехало за 41 минуту. В стенах появились незначительные трещины, их ликвидировали при надстройке двух этажей, вставив несколько металлических колонн.
Дом на улице Осипенко (Садовнической)
Этот Г-образный дом был дебютом » Треста по передвижке и разборке зданий». В 1937 году длинную часть дома отделили от короткой, отодвинули, слегка повернули и придвинули назад — она мешала строительству моста.
Судьба этого дома незавидна. Части буквы «Г» не стали сдвигать вплотную, а возвели между пятиэтажками 6-этажную вставку. В ней в 1967 году взорвался то ли бытовой газ, то ли выделившийся из земли метан. Погибли 147 человек, вставка и короткая часть дома были разрушены, Да и длинная часть стала непригодной для жизни, её определили под снос.
Дом пионера Сёмы
Иллюстрации К.П. Ротова к стихотворению А. Барто «Дом переехал»
Этот, тоже Г-образный дом также мешал мосту, только Большому каменному. Дом находится возле Болотной площади по адресу ул. Серафимовича, 5 / 16. Его не просто оттащили от дороги, но и подняли на два метра. Всё прошло штатно, при полном неведении жильцов. Дом вошёл в историю благодаря Агнии Барто. Поэтесса написала отличное стихотворение. Его герой, пионер Сёма, возвращается из пионерского лагеря и не находит свой дом. Помогает ему милиционер, объяснивший мальчику, что дом нужно искать за углом.
Перемещение Московской глазной больницы
Сейчас старейшая глазная клиника в России и одна из старейших в мире находится по адресу Мамоновский переулок, 7. До мая 1940 года здание, которое называли «Дом Нарышкина», стояло на Тверской улице (Горького). С его перемещением немного опоздали — позади уже начали копать котлован под новую многоэтажку. Поэтому здание глазной больницы пришлось сначала развернуть больше чем на 90°, а уже затем перемещать под уклон на расстояние около 100 метров.
К перемещениям домов без отключения коммуникаций москвичи уже привыкли, но вот перевозка глазной клиники без прекращения её работы стало сенсацией. Говорят, что с некоторыми людьми, пришедшими проведать больных и не увидевшими здания, случались истерики. А здание больницы в конце пути ещё и подняли на заранее приготовленный цокольный этаж.
Последние из могикан
Последние перемещения датируются концом 1970-х — началом 1980-х. Здание газеты «Труд», бывший «Конторский дом Сытина» требовалось просто подвинуть по Тверской в сторону Площади Маяковского, чтобы не заслонять новый издательской комплекс «Известий». Гендель, вроде бы, приехав на место операции, буркнул что-то вроде «Справитесь без меня!» и был таков. Действительно, справились.
Со зданием Московского Художественного театра было сложнее. Его разрезали на две неравные части, отделив сцену от зрительного зала. Части эти раздвигали в два приёма — оказалось, что первоначальные расчёты неверны, и проём не позволяет смонтировать оборудование. Поэтому расстояние увеличили до 25 метров, смонтировали аппаратуру, и потом сцену подвинули обратно.
На этом эпоха передвижек московских домов пока завершилась.